Time New Media. Кризис СМИ и их замена

Пока медиа-холдинги и прочие СМИ за все их страдания последних лет точат зуб на Закерберга с его Фейсбуком, на Гугл и других ИТ-гигантов, очередная и на этот раз решающая неприятность подкрадывается к традиционной медиа-новостной индустрии с другой стороны. В той “другой стороне” создаются условия и формируется пространство для новой “игры века”. Ключом к выигрышу в которой будут “новые медиа” (новое поколение новостных платформ). Эти платформы (или платформа) станут, кроме прочего, фундаментом новой политической архитектуры грядущего уклада и источником политического могущества нового истеблишмента. Впрочем, новые уклады, архитектуры и истеблишменты — это дела далеко грядущих дней. Сейчас куда интересней очертить контуры тех самых “новых медиа” и причины, в связи с которыми они не могут не появиться…

Но сначала пару слов о высоком — почти о медиа и почти о метафизике.

Несколько лет назад по социальным сетям гуляло популярное мнение (особенно популярное в рунете), что де если бы не появился Интернет, веб и Фейсбук, то мы бы уже давно освоили ближайший космос — не в том направлении, дескать, пошёл прогресс.

Что ж, давайте представим прекрасного во всех отношениях здорового Аполлона-гения, совершенный идеал человека. Теперь уберём из анатомии этого идеала нервную систему и вегетативные мозговые центры (оставив неокортекс). Что от этого идеального человека останется — идеальная мускулатура, математический и поэтический гений в оставшихся извилинах, ливер, общая эстетическая красота?

Человечество — это коллективный организм, который только тогда сможет выполнять осмысленные (не говоря о “разумные”) действия в мире (как окружающем пространстве), когда он будет способен “чувствовать” этот мир, собирать информацию о нём, консолидировать её, осмыслять и рефлексировать как единая (а не страдающая полиполярным расстройством) сущность, действовать и опять получать обратную связь от мира. Человечество ничем не отличается в этом отношении от человека. До тех пор, пока в структуре человечества не появятся “коллективные органы” (и их инструментальная атрибутика в т.ч.), которые будут выполнять функции аналогичные нервной системе, нервных центров и, в итоге, мозга, до тех пор “человечество” — это колония бактерий или скорее всего скопище кровожадных рептилий лишенных зародышей морали (в чём лишний раз убеждаешься, когда смотришь на коллективное политическое обитающее в Кремле, к примеру). Если такие садятся в технически совершенную скорлупу и летят на Марс, то они спустя некоторое, довольно короткое, время теряют органичную связь с оставшимися на Земле соплеменниками, становясь ещё одной “колонией бактерий” или очередным “ареалом обиталища рептилий”, поделенных на хинийцев, мусульман, американцев, т.п. и особо одарённых в извращении межвидовых отношений представителей “российского мира”.

Западные государства во второй половине прошлого века смогли найти пространство наднациональной интеграции и сформировать коллективную сущность более высокого порядка, чем все существовавшие государственные образования в обозримой человеческой истории. В этом их ключевое отличие от тьмы прочих современных, средневековых и античных государств. Коллективный организм Запада перешёл из уровня “стаи грызущихся волков” (где каждый суверен руководствуется рептильими инстинктами) на уровень более “организованной колонии существ”, почти “единый организм”. В структуре именно этого “организма” развивались, культивируемые западным технологическим прогрессом, “зародыши” наднациональных “нервных тканей” в виде телекоммуникационных (аналоговых) сетей. Позднее к ним добавилась ранняя версия Интернет, связавшая западную сеть университетов и военные институты. После падения СССР, что вне сомнения было наиболее важным и выдающимся событием века, на одно десятилетие показалось, что человечество действительно способно консолидироваться, преодолев мракобессие традиционализма и религиозно-националистический эгоцентризм. На волне этого ощущения последовал глобальный цифровой технологический “взрыв”. В итоге, сегодня мы имеем глобальную основу “нервной сети” цивилизации воплощённую Интернетом и оживившие её “нервные сигналы” контента, медийной- и бизнес-динамики. Человечество, ведомое локомотивом Западных государств, поднялось на ещё один уровень интеграции, теперь фактически глобальной — стало единым организмом способным воспринимать информацию и даже (вроде как) способным на общий скоординированный рефлекс защиты.

Это не сложная аналогия (под которой, на самом деле, заложено фундаментальное системологическое обоснование), но достаточно онтологически емкая. Она позволяет представить, и таким образом оценить отличие текущего состояния “почти единого человечества” от идеала — “человечества разумного”. В этой оценке есть один важный элемент, который имеет непосредственное отношение к нашей теме. Он связан с функцией сбора информации об окружающем мире, её консолидации и построении “модели мира” — аналог того, что нашим сознанием (мозгом) определяется как “реальность” (на самом деле модель реальности) за пределами видимого, слышимого и ощущаемого непосредственно сейчас и здесь. Такое определение позволяет нам видеть себя в мире как отдельную сущность. Без подобного аналога для коллективного организма у этого организма не появится самоощущение себя. И только существование этого “органа”, формирующего модель реальности, позволяет собрать все отдельные компоненты “тела” в живой действующий организм (может быть в первой версии не такого прекрасного как гений-Апполон, но ведь на этой версии эволюция и прогресс не заканчиваются). Ибо в противоположном случае, если “мозги” летят на Марс, “нога” — на Луну, а “кишечник” сбивает старые спутники, загаживая орбиту — это не достижения человечества, это манифестация его незрелости и её пространственная экспансия.

В жизненном укладе современного человечества есть три профессиональные группы, которые собирают информацию “по долгу службы” — это журналисты, учёные и разведчики. Однако к функции “коллективного сознания” ближе всего класс журналистов, поскольку именно они формируют информационное пространство публично. И именно они наиболее близки к реализации важной для эволюции человечества функции. Фактически, метафизической функции — началу формирования единого коллективного сознания. Но мало кто из них об этом подозревает, наблюдая тенденции, о которых будем говорить ниже. Потому что воспринимают свою деятельность узко, атомарно — “в интересах работодателя” и не видят в ней “эволюционной составляющей”. В чём, собственно, они не виноваты, поскольку в “старых медиа” эта составляющая отсутствует. Эту проблему должны решить “новые медиа”. Без которых даже с невообразимыми и разнообразными технологическими достижениями человечество не поднимется на уровень космического (в сущности, а не по отдельным формальным признакам).

Космическое человечество должно быть способно сохранять общую связность знаний о происходящем в относительно реальном времени и осмысление происходящего во всех своих внеземных представительствах, даже находящихся в различных галактиках. Для этого люди везде должны иметь доступ к одним и тем же новостям, должны знать о происходящих событиях и ощущать причастность к человеческой цивилизации непосредственной вовлеченностью в её ритм (являясь одновременно частью этого ритма). Традиционные СМИ справиться с подобной задачей неспособны. (Почему? — Будет понятно дальше.) Это задача “новых медиа”. Соответсвенно, лишь после их появления появляется реальный шанс для современного человечества стать космическим (собственно, тогда слово “Человечество” необходимо будет писать с большой буквы).

Но вернёмся в нашу бренную текущую реальность.

Несколько недель назад Закерберг заявил о переименовании Facebook в Meta и о концентрации усилий на создании платформы симуляционно-виртуальной реальности Metaverse. На самом деле это был очень удачный пиарход, нейтрализовавший новую масштабную медиакампанию консервативных неонеадертальцев против инновационной индустрии, хай-теха и прогресса в целом, стартовавшую в сентябре текущего (2021) года (и эта кампания явно намеревалась повторить успех аналогичного мероприятия 2018-го, которое не так давно обсуждалось здесь: https://www.facebook.com/sergiy.pozniy/posts/3270411926573782).

Однако, скандал со слитыми документами внутренней переписки ФБ, “страдания маленьких девочек” в Инстаграм, приснопамятные “персональные данные” и т.п. пр., всё это померкло на фоне объявленного “ухода” Закерберга в “иную реальность”. И это тоже симптом, много говорящий о том, что в массовом сознании совремнников зреет ожидание некого очередного технологического прорыва и это ожидаемое довольно удачно определяется термином “метаверс” (“метавселенная”). Интерес к этому “ожидаемому” значительно выше, чем сублимация вульгарных фейсбуко-фобий. Любопытство побеждает ретроградство, даже если последнее эмоционально гальванизированно.

Чем бы не являлось оглашение Метаверс — пиарходом, производственными планами проекта, платформой в разработке или просто амбициозным намерением (или всем вместе) — в силу статуса и влияния Закерберга им был артикулирован и обозначен тренд (который на самом деле латентно развивался и без Закерберга). Этот тренд указывает на наличие перманентных процессов, которые в итоге приведут к абсолютно иному характеру мировосприятия, где, среди прочего, чередующееся, или даже одновременное, пребывание в различных “реальностях” (“экзистенциях”) станет нормальностью и необходимостью. В этом мировосприятии привычный для нас физический мир и его “реальность” (а значит и его инстинкты, рефлексы и когнитивные паттерны) потеряют свою монопольную утилитарность. Особая важность обозначенного тренда определяется тем обстоятельством, что в ходе становления цифровой эпохи спустя всего несколько десятилетий ментальная и когнитивная разница между архаичным доцифровым (традиционным, аналоговым) и “цифровым” человечеством достигнет уровня, аналогию которого в обозримой истории можно проиллюстрировать пожалуй только отличием кроманьонцев (предков Homo Sapiens) от неадертальцев. (Более детально этот вопрос, среди прочего, рассматривался в Case Cybhelion.)

Впрочем, для нас сейчас, смотря в перспективу этой будущей истории, важно понимание того факта, что “одновременность пребывания” прежде всего означает возможность получения realtime-информации о процессах и состояниях различных “экзистенций” (включая физическую земную реальность, физическую реальность на других планетах, реальность миссий в “параллельные”пространства и эпизоды путешествий во времени, когда это станет возможным и т.д.) независимо от той “реальности” в которой будет пребывать фокус сознания современника цифровой эпохи. (Если упоминание “параллельных реальностей” и/или “хронологических миссий” воспринимается экстремально-невероятным, я рекомендую на досуге уделить время этому эссе .) “Получение информации о событиях” — это и есть та задача которую решают новостные медиа. Очевидно, она останется актуальной в будущем и для “новых медиа”. Однако, реальности с которыми придётся работать этим “новым медиа” будут более сложными структурно и технологично, будут более полиморфными и динамичными (более того, возможно, с различной временной шкалой).

30–40 лет назад, где-то в средине 80-ых, было сложно представить Фейсбук и Твиттер, как готовое решение. (А в воображении писателей-фантастов 50-ых годов герои их космических романов в далёких путешествиях по просторам галактик производили вычисления вручную на логарифмической линейке.) Без погружения в уклад цифрового будущего (хотя более правильно его называть постсингулярного будущего) довольно сложно представить инженерные решения упомянутых “новых медиа”. Тем не менее, мы попытаемся это сделать “симптоматично”, поскольку “зёрна” будущих прорывных и революционных технологий уже посеяны в почву современности. И также вполне по нашим силам обозначить направления развития и актуализированные тенденции. Что в свою очередь позволяет анализировать “ближайшие” инновационные движения (и/или факторы побуждающие к такому движению), воплощение и институализация результатов которых вполне могут стать фундаментом, на котором впоследствии будет возведено более отдалённое невообразимое.

Впрочем, не стоит совмещать наше представление о Метавселенной и “новые медиа” (в ближайшем их воплощении в т.ч.). Их концепт лишь незначительно пересекается с концептом Метавселенной (симуляционно-виртуальным “цифровым миром”). Их различает многое, но среди этого много имеет место два ключевых обстоятельства.
Во-первых, класс симуляционно-виртуальных “миров”/ “вселенных” — это, как уже упоминалось, технологически созданные “параллельные реальности”, “дополнительные экзистенции”. “Новые медиа” — это класс технологий, описывающих состояние и события в этих (и других) реальностях. Т.е. две сущности, “метавселенные” и “новые медиа”, являются элементами различного порядка. Одно — симулируемая экосистема, второе — один из её (точнее, взаимодействующий с ней) инструментов.
Во-вторых, в современной потребительской коннотации тема “метавселенных” (и прочих “виртуальных пространств”) на текущем этапе рассматривается в основном в качестве атрибута досуга и/или развлечения. В то время как новостные медиа (и “новые” в т.ч.) относятся к инструментам, с помощью которых, в основном, принимаются и будут приниматься вполне реальные жизненные решения. В будущем — решения касающиеся “жизни” в виртуальных пространствах и решения о “переключении” фокуса между пространствами.

На текущем этапе исследования темы вполне логичным может быть вопрос: “А чем нас (сейчас и в будущем) не устраивают имеющиеся новостные медиа (СМИ, социальные сети) и их технологии?” Без ответа на который разговор о “новых медиа” теряет смысл. Тем более, что окидывая взглядом несколько цифровых бумов за прошедшие четверть века (начиная с “пузыря доткомов” и заканчивая созданием экосистемы смартфонов) и плоды сотни тысяч ИТ-стартапов, в глаза бросается тот факт, что кроме собственно миграции традиционных СМИ с бумажных страниц на веб-страницы ничего революционного в новостной медиа-индустрии не произошло. И даже соцсети (прежде всего Фейсбук), которые стали “экзистенциальным приговором” традиционным СМИ, конкурируют с традиционными медиа не на предметном поле медиа-услуг, не напрямую, не качественно, а опосредовано и асимметрично, как один из небольшой группы веб-сайтов нового поколения с тучей “архаичных” веб-сайтов.

В сети очень популярно мнение, что Фейсбук (и прочие соцсети) — это и есть “новые медиа”. Соответственно, социальные сети — это есть следующая “инкарнация” и этап инновационного развития СМИ. В подобном мнении “форма” явления непозволительно смешивается с его “содержанием” и в итоге игнорируется ключевое характеристика новостного медиа-продукта — объективность.

СМИ — это субъект деятельности, целью которого (как мы уже упоминали) является производство и распространение (также продажа) информации о текущих событиях. Термин “производство” подразумевает (если пропустить цепочку промежуточных определений) наличие производственных “мощностей” — редакции. Фейсбук, как и остальные соцсети, не только не имеет никаких профессиональных редакций, ньюс-румов и журналистов, но и являются всего лишь ещё одним (дополнительным к вебсайту) каналом коммуникации СМИ с потребителями, тусующимися в конкретной социальной сети). Важно, что чем в большей степени информационный продукт конкретной редакции объективен в отражении реальных событий, тем в большей степени эта редакция является качественным и профессиональным СМИ (и тем более качественный у неё информационный продукт). Высший уровень качества информационного продукта выдерживается особой группой “СМИ”, которые информируют другие СМИ — это Информационные Агентства.

Социальные же сети — это платформы, которые если и оказывают сервис в производстве “информационного продукта”, то этот продукт, в силу свойства социальности, неизменно стремится ко всё более субъективному отражению реальности (вплоть до вырождения в сакраментальные “фейк-ньюс”) и культивированию эмоциональных ответных реакций на этот “продукт”. Соответсвенно, социальные сети никак не могут являться “новым поколением” СМИ. Социальные сети — это совершенно иной (и абсолютно новый) класс информационных медиа-инструментов, пришедший на поле “инструмента для болтовни” и средство автоматизации сплетен. (Тем не менее такая платформа также нужна и полезна.)

Но вернёмся к вопросу о том “чем не устраивают имеющиеся СМИ”, опыту веб-инноваций последних лет и отсутствию фундаментальных прорывов в новостной медиа-индустрии. Вероятно, это обстоятельство можно интерпретировать в качестве подтверждения тезиса об отсутствии запроса на изменения в индустрии СМИ (значит всех всё устраивает?). А можно ли?

Действительно, среди сотен тысяч ИТ-стартапов, пытавшихся взлететь в последние 15 лет, наверняка было несколько таких, которые позиционировали себя как СМИ-платформа нового поколения (в других вариантах “новостная социальная сеть”, “инновационный новостной сервис” и/или т.п.). Возможно, среди них были весьма перспективные. Но если исключить те, в которых идея стартапа представляла собой всего лишь отдельный атрибут или элемент бизнес-процесса (например, сервис информирования о событиях поблизости, верифицируемая на основе блокчейн публикация новостей, т.п.) и по этому причина их факапа закономерна и очевидна, то неудача действительно перспективных (в замысле) проектов носит более глубокий и фундаментальный (а отчасти и парадоксальный) характер.

Стартап-бумы приходились на периоды экономического роста и переизбытка свободных денег. В такие времена рынок активно принимал “позитивные” инновационные продукты — сервисы досуга (куда попадает и класс социальных сетей), работы, путишествий, заработка, коммуникации и т.п. Но не инновационные новостные медиа и не сервисы консолидации информационных потоков существующих СМИ (куда, к примеру, попадают новостные агрегаторы, но рыночная оценка этих проектов всегда была “смешная”). Традиционные медиа и их технологии (удачно дополненные социальными сетями) вполне удовлетворяли потребностям “тучных времён”. Почему? — Потому что “тучные времена” не формируют потребность в релевантной и объективной информации. Для инновационного прорыва в сфере информационных медиа требуются особые условия, и это не пузырящиеся капитализацией рынки, и не времена всеобщего благоденствия.

Потребность в качественной, оперативной и релевантной информации возникает тогда, когда возрастает её ценность — в экстремальных ситуациях, в смутные и кризисные времена. И именно в таких условиях особо ярко проявляются врождённые проблемы отрасли и формируется запрос на медиа-инновации. Соответсвенно, отсутствие до настоящего момента технологических прорывов в медиа не означает отсутсвие кризиса этих медиа (традиционных СМИ) и отсутствие потребности в изменениях. (Собственно, такой кризис очевидно демонстрируется десятикратным снижением доходности отрасли в последние 15 лет.) А значит требуется более основательное рассмотрение обстоятельств в отрасли.

Известно, что для успеха инновационного проекта, требуется выполнение, как минимум, трёх ключевых предусловий:

• должна иметься проблема, требующая решения;
• в наличии на уровне реализованной технологии, обёрнутой в бизнес-модель (хотя бы в рамках MVP), должно иметься решение проблемы, вызывающей “вау-эффект” на рынке;
• должны сложиться благоприятные условия, облегчающие (и катализирующие) продвижение проекта на рынке.

Об обстоятельствах третьего пункта уже было упомянуто выше. Часто к этим обстоятельствам применяют метафору “кетчупа” — “эффект кетчупа”. Наличие первых двух пунктов ассоциируют с наличием кетчупа в бутылке. Однако, если бутылку перевернуть, как правило, кетчуп останется без движения. Что бы его “выдавить” требуется дополнительная встряска. “Встряской” может быть как удачное стечение обстоятельств, сопровождающих конкретный стартап и его команду, так и устранение неблагоприятного стечения обстоятельств, которые препятствовали выводу технологии на рынок в прошлом другими командами.

Ранее отмечалось, что благоприятными обстоятельствами для медиа-инноваций (в сегменте деятельности СМИ) является кризис и смута. В такие периоды сегмент “развлечений” теряет актуальность, а значит меркнет его притягательная “пассионарность” и привлекательность для венчурного капитала (и инвестиций в целом). Более функциональные и прагматичные инновационные решения получают больше шансов привлечь внимание рынка (и, как следствие, инвесторов). (Хотя емкость рынка в такие времена также существенно сокращается.)

Второй пункт мы оставим без должного внимания (по очевидным и понятным причинам — это отдельное направление развития темы, для которой блог-публикация вряд ли является подходящим форматом. В отличие от, например, пилотного проекта).

Первый же пункт является ключевым для поставленных вопросов и требует подробного рассмотрения. И это рассмотрение в состоянии достаточно убедительно продемонстрировать, почему современные СМИ являются “тупиковой веткой” и несовместимы с укладом цифрового будущего.

На самом деле, имеет место далеко не единственная мега-проблема, в связи с которой современная отрасль средств массовой информации не в состоянии справиться со стоящими перед ней задачами (не только в будущем, но уже и сейчас) — оперативным, сбалансированным, целостным и релевантным информированием. В наличии целый пакет таких:

1. Экспоненциально возрастающий в прошедшие 20–25 лет поток информации (который является прямым следствием роста системной сложности масштабности и динамики настоящего жизненного уклада и эта тенденция будет только развиваться). Современные СМИ являются одним из акторов-мультипликаторов информационного “цунами”, которые в том числе умножают и информационный шум (за счёт нерелевантных и дублирующих публикаций). При этом не только не предпринимают институционных усилий для системного решения проблемы “цунами”, но даже не ставят перед собой подобных задач. Что в конечном итоге приводит к большинству обстоятельств перечисленных далее.
2. Т.н. конкуренция с социальными сетями (на самом деле “разгром” традиционных СМИ социальными сетями сразу по двум взаимосвязанным направлениям — технологическому и бизнес-модели). Одна из ключевых проблем данного обстоятельства в том, что экспансия социальных сетей на несколько порядков снизила долю релевантной информации в общем информационном поле (которое, как было отмечено в предыдущем пункте, растёт и, к тому же, растёт лавинообразно). Традиционные СМИ оказались неспособны отреагировать на эту ситуацию, более того и качество релевантности их информационного продукта (даже у титулованных изданий, см.п.4.) падает.
3. Тупиковая парадигма технологических платформ, которыми вынуждены пользоваться СМИ для своего представительства в цифровом пространстве и неспособность к самостоятельному инновационному развитию и перехвату инициативы в технологической конкуренции с социальными сетями. Ни СМИ, ни медиа-холдинги неспособны оказать симметричное институционное противодействие экспансии социальных сетей в виде перехвата инновационной инициативы (неспособны объединёнными отраслевыми усилиями разработать и запустить медиа-платформы нового технологического поколения, суть “новые медиа”, способные составить конкуренцию с социальными сетями). Вместо этого, в некоторых регионах (Франция, Австралия, в некоторых аспектах — ЕС) медиа-холдинги, вооружившись мракобесием и синдромом неофеодализма, организовали атаки на ИТ-компании руками правительств (под вывеской, “борьбы за копирайт” и “персональные данные”). И это был единственный метод, который манифестировало “старое” в борьбе с “новым”.
4. Деградация журналистского качества информационных продуктов даже ведущих СМИ, которая проявляется в росте субъективной составляющей новостей в ущерб объективной (особо ярко продемонстрированная президентской кампанией 2021-го года в США, однако системные примеры умышленной “деградации” своих СМИ демонстрируют РФ и Хина).
5. “Взрыв” количества фейковых “новостей” и “искаженных реальностей” в глобальном и региональных информационных полях (большая часть которых продуцируется и распространяется целенаправленно в контексте реализации информационной части доктрины “управляемого хаоса”) которые мультиплицируются социальными сетями. При этом СМИ играют важное место в экосистеме продуцирования и мультиплицирования фейков и пропаганды.
6. Фрагментация общего информационного пространства (и аудитории потребителей новостей) “информационными пузырями” и “пузырями реальностей” сфокусированными на субъективных потребностях аудитории. СМИ являются классическим инструментом воплощения традиций идеологической и конъюнктурной ангажированности.
7. Спорадичность охвата информационных поводов и содержательная избыточность информационного поля, сформированного СМИ. Они (СМИ) целенаправленно проводят политику избирательности новостных поводов, игнорируя до 99% происходящих событий, достойных упоминания. Такая избирательность вместо развития сервисов персонализации потребностей клиентов создаёт инструмент навязывания “картины 1% мира” и создаёт проблему искажённой “повестки дня”. (Здесь не обсуждается причина упомянутой политики избирательности.) При этом информационные ленты различных СМИ пересекаются по содержанию новостных топиков на 40%–70%. В итоге, огромное количество узко-индивидуальных потребностей в запросах к информационному полю остаются неудовлетворёнными не только в рамках одного конкретного СМИ, но и всей группы изданий, которые могут быть доступны клиенту.
8. “Генетический” консерватизм медиа-отраслевых институций, проявленный в институционном сопротивлении изменениям. Все технологические инновации принимались издателями “из под палки” и “под принуждением” обстоятельств. Эта проблема имеет несколько измерений и каждое из них является серьёзным препятствием для развития отрасли:
   (1) Наиболее важным атрибутом новостного (и не только новостного) контента в традиционной парадигме СМИ является не содержание информационного продукта, а его… источник. Т.е. издатель, и/или брэнд (собственно СМИ), и/или автор. Так “сложилось исторически”, потому, что для производителя контента главное “защитить права” (интеллектуальные, авторские, собственности) на контент, а собственно потребности читателей/зрителей/слушателей (за рамками возбуждения и удовлетворения массового читательского “тематического интереса”) их не интересуют. Соответсвенно, СМИ фактически не предпринимали самостоятельных усилий в инновационном развитии собственной технологической базы с целью адаптироваться к сервисным и персонализированным запросам потребителей, даже если такие технологии давно доступны. (Впервые эту задачу системно решил Фейсбук и эффект для медиа-отрасли оказался драматически-оглушительным.) Примером иллюстрирующим сказанное является эпопея с внедрением адаптивной/мобильной вёрстки (к чему в итоге Google принудил фактически под угрозой санкций) и ещё более драматическая эпопея с оснащением издательств мобильными приложениями.
   (2) Отраслевое лицемерие. Ранее упоминалось, что нативной миссией СМИ является объективное информирование о событиях. Однако, общей и повсеместной практикой стало превращение СМИ в инструмент манипуляции общественным мнением. Т.е. по факту, цель СМИ (собственников и редакций) заключается в том или ином осознанном отходе от требований объективности в информировании с намерением определённым образом исказить (а также ограничить) у потребителей картину реального мира. В западных странах нашли метод частичного противодействия этой тенденции в виде отраслевых институтов “журналистских стандартов”, “независимой журналистики” и “свободы слова”. Однако, эти институты лишь удерживали ситуацию в определённых рамках приличия, не давая СМИ (или по крайней мере всем СМИ) скатиться в бесстыдную пропаганду или вульгарную пошлость и желтизну, но не решают проблему кардинально.
   (3) Традиционная экосистема СМИ является фундаментальной частью современной политической архитектуры государств, важным инструментом популяризации и легализации принимаемых властью решений. Что также является фактором, который препятствует модернизации, инновационному развитию и революционным изменениям в отрасли. Потому, что такое развитие/изменения неизбежно спровоцируют кризис устойчивости политических процессов в современных государствах, что впервые проявилось латентно (в качестве “симптомов” и “признаков”) в 2012-ом году во время второй президентской кампании Обамы. Что мы также наблюдали уже воочию в качестве “фактора социальных сетей” в 2016-ом году. И что стало причиной раскрутки с 2018-го года западным мейнстримом медиа-кампании, которая спровоцировала массовые фобии по поводу “персональных данных” (с последующей более структурированной и глобальной, в рамках западных государств, немотивированной санкционной атакой на ИТ-бизнесы). Соответсвенно, фундаментальным изменениям отрасли сопротивляются не только издатели/собственники, но также политические элиты и истеблишмент.

Кроме перечисленных проблем существует ещё несколько более глубоких и фундаментальных, но неявных и неартикулированных, ни аналитиками отрасли, ни тем более собственно представителями журналистского цеха (чья инфантильность в отношении перманентного крушения их профессиональной экосистемы и отсутсвие элементарного желания заглянуть в будущее своей профессии не может не удивлять). Однако, в ближайшем будущем эти проблемы, в ряду прочих упомянутых, обретут подобающий им высокий статус и приоритет:

1. Проблема трансэкзистенциальной проникаемости. Проще говоря, находясь в виртуальной реальности (например, во время экшена в каком-то игровом мире, например Somnium Space, или “где-то в Метаверс”) нет возможности получать новостные топики из реального мира. И если реализация такой возможности в техническом плане кажется незамысловатой задачей (условно говоря, в игре не сложно реализовать API-шлюз и элементы UI для импорта и представления внешних сообщений), то в части сервиса способного направлять в этот шлюз необходимый (персонализированный, сфокусированный и адаптированный под потребности данного вида коммуникации) контент, всё куда более нетривиально и сложно. Проблема будет тем заметней, чем более “глубоким” будет становиться погружение в AR/VR-миры (и не только игровые) и по мере увеличения их количества (роста числа разнообразных виртуально-цифровых “экзистенций”). Традиционные СМИ и доступные им технологии не в состоянии реализовать трансэкзистенциальную проникаемость в принципе. Может показаться, что такую возможность может легко осуществить Фейсбук в Метаверс (и там видимо будет нечто подобное). Однако, на самом деле, Фейсбук, реализуя технологии нового поколения, тем не менее работает с традиционным и “негодным” контентом и, как следствие, имеет ту же проблему что и остальные СМИ — доступный ему контент изначально некомплиментарен (мягко говоря, неоптимален) требованиям трансэкзистенциальных обменов сообщениями. И далее будет понятно, почему.
2. Экспоненциальный рост информации, который наблюдается последнее десятилетие, приводит к деградации эффективности традиционных инструментов/технологий ориентации и навигации в информационном пространстве. Это пространство, сформированное СМИ, блог-платформами, прочими изданиями, социальными сетями, и тьмой прочих сайтов, представляет собой слабоструктурированную и растущую “как на дрожжах” информационную “кучу”. Успех поиска в этой “куче” чего либо необходимого и релевантного является негарантированным, ни по конечному результату, ни по затраченным времени и ресурсам. Негарантированным даже в том случае, если искомое в “куче” есть. Несмотря на мощное развитие поисковых технологий, прогресс инструментального качества поисковых запросов, привлечение технологий ИИ, тем не менее, качество охвата поисковиками этой “кучи” и общая эффективность поиска в ней неизменно снижаются и давно опустились ниже критического уровня. Поисковые платформы (единственный “институт” обеспечения содержательной структуризации информации в Интернете) деградируют и, в целом, теряют контроль над расширяющимся цифровым информационным пространством. В рамках существующих инструментальных решений дальнейшее развитие данного кризиса является неизбежностью, как по техническим, так и по онтологическим причинам.
3. Отсутсвие смысловой связности информации в Интернете, которое не позволяет трансформировать эту информацию в знания (усиленное обстоятельствами предыдущего пункта), создаёт условия для превращения “информационной кучи” в гигантскую цифровую “мусорную свалку”. На заре развития Интернета продвинутыми и дальновидными отцами-основателями были заложены элементы обеспечения смысловой связности информации — см. Semantic Web/Web 3.0 https://en.wikipedia.org/wiki/Semantic_Web . Однако, поскольку концепция носит рекомендательных характер, то в 99% имеющихся в сети html-публикаций отсутствует требуемая разметка. И маловероятно, что эта ситуация кардинально изменится в силу “человеческого фактора”, ответственного за вёрстку контента (Web 3.0 требует оснащения текста дополнительными семантическими тегами, которые с позиции рядового человека выглядят излишними, а часто и непонятными).
   Ситуация усугубляется также тем, что рост информированности обусловлен онтологической детализацией, которая хорошо иллюстрируется ситуацией и тенденциями в естественных науках. Если в начале прошлого века существовала отдельная дисциплина, например биология, и знание накопленное этой областью в могли быть освоены одним учёным, то в настоящий момент произошла фрагментация этой дисциплины на отдельные суб-направления (биохимия, молекулярная биология, микробиология, биоценология, бионика, цитология, радиобиология, космобиология, генетика, т.д. и т.п.), полнота знаний (и информации) которых превосходят биологию вековой давности и требуют полного погружения учёных в специализацию по направлениям. И этот процесс продолжается.
   Проблемой является сохранение смысловой связности в общем пространстве знаний, накапливаемых человечеством, при росте количества дисциплин по направлениям и росте знаний по направлениям. Несмотря на то, что (1) пространство научной (академической) информации и (2) информационное пространство Интернета пересекаются лишь частично, но оба этих пространства сформированы в рамках общей технической контент-парадигмы (способа представления/обмена информацией/знаниями, в виде текстового изложения — статей, монографий, тезисов, пр.) и имеют одни и те же “врождённые” проблемы. По этой причине, кризис связности и проблема целостности научного знания и проблема семантической связности информационной “кучи” Интернета являются проблемой одного и того же порядка и решаются одним и тем же способом. (Операторами этого “способа” и должны выступить “новые медиа”.)
4. Традиционная парадигма обмена новостной информацией между людьми, воплощением которой являются СМИ, отражает парадигму “стороннего наблюдателя” за действиями/событиями/явлениями (где “наблюдатель” описывает происходящее в формате “рассказа”). Однако, эта парадигма по методологическим причинам не годится для информирования субъекта “вовлечённого в действия/событие/явление” (где от активности этого субъекта действие/событие/явление может иметь различные результаты). Т.е. парадигма стороннего наблюдателя превращает потребителя информации в пассивный объект информирования. Парадигма вовлечения подразумевает то, что потребитель является активным, принимающим решения, субъектом — “пилотирует” свою субъектную идентичность в пространстве, описываемой получаемой информацией. Упомянутые парадигмы используют принципиально различные механизмы формирования контекста.
   Парадигма наблюдателя требует в комплекте с квинтэссенцией информационного сообщения иметь описание сопровождающего контекста. В связи с чем сообщение должно представлять собой “квант” определённого объема (например, текста), большая часть которого должна описывать контекст. Чем меньше, и/или чем хуже, и/или чем более искажённо (часто умышленно) описан контекст, тем менее точно этим сообщением описывается реальность (что естественно создаёт богатые возможности для манипуляции). Увеличение полноты и релевантности описания неизбежно влечёт увеличение объёма сообщения (увеличения объёма текста), что затрудняет усвоение сообщения (особенно в кризисных и динамично-изменяющихся условиях). Если полнота информирования текущим сообщением не достигнута, то потребитель вынужден обратиться к другому “кванту” (другому тексту), где также имеется описание контекста, но своё. При этом, сообщения этих двух “квантов” (например, две статьи на одну и ту же тему) могут как дополнять друг друга, пересекаться, но также и противоречить друг-другу. При дальнейшем погружении доля противоречий и дублирования контекста будет расти, а доля дополнительной информативной ценности падать.
   Парадигма вовлечения “подразумевает”, что потребитель информации уже компетентен в ситуации контекста, по этому сообщение представляет собой чистую квинтэссенцию информации. Контекстная же компетентность достигается цепочкой ранее полученных квинтэссенций (что, собственно, и отражает термин “вовлечение”). Если компетенция недостаточна, потребитель имеет возможность углубиться в цепочку на любую требуемую глубину, при этом общий объем информации “погружения” оптимизирован по отношению объёма и времени потребления к информационной плотности и релевантности.
   Обсуждаемые парадигмы подразумевают далеко не только утилитарно техническое применение. Информация, её формат, атрибутика и свойства являются продуктами, которые напрямую взаимодействуют с нашим сознанием. И по этой причине в длительном периоде оказывают когнитивно-форматирующее воздействие. Формат информационной коммуникации кодирует мировосприятие, рефлексы и характер взаимодействия с миром. Одним из сегментов, на которых смена парадигмы информирования окажет революционное воздействие — это характер социальной рефлексо-динамики и, в принципе, отношение индивидуумов к общественно-социальным процессам (точнее, к участию в этих процессах). Что вызовет кардинальное переформатирование политической системы взаимоотношений общества и власти. Одной из причин будет, как уже упоминалось, значительное сужение возможностей медиа-манипулирования общественным мнением и вынужденным отказом от этого инструмента как средства массовых политических коммуникаций. Однако, упомянутые сдвиги не смогут произойти, пока в информационном поле доминируют “старые медиа” (традиционные СМИ).

Приведенными пунктами (что первого, что второго списков) проблематика текущей медиа-новостной отрасли не ограничивается. Но и рассмотренного достаточно, что бы убедиться в истинности тезиса о несовместимости традиционных СМИ с грядущим укладом. И не только СМИ, но и несовместимости с будущим той политической архитектуры которая на этих СМИ (как институте) построена.

Если бы стояла задача описать проблему медиа-новостной индустрии в рамках одного тезиса, в который можно втиснуть все перечисленные (и не перечисленные обстоятельства), то лейтмотивом такого тезиса будет фраза: “рассказывать истории”. Вся существующая медиа-новостная индустрия занимается “рассказыванием историй”. Это то, в чём заключается упомянутая парадигма стороннего наблюдателя. С этим “рассказыванием”, как методом, и “историями”, как форматом, связаны фактически все проблемы традиционных СМИ, которые не оставляют им шансов на сохрание своего статуса и позиций в динамичном, многомерном и сложном будущем. Это может показаться неожиданным, но по этой же причине современный Фейсбук также является тупиковой веткой развития. Он модернизировал механизм и формат информационных коммуникаций, сделал их массовыми, однако, в фундаменте платформы всё та же парадигма — “рассказывание историй”. Впрочем, в отличие от СМИ, Фейсбук в состоянии многое изменить — провести апдейт, сделать новый сервис, прийти к необходимой технологии в процессе проб и ошибок или… купить соответсвующий стартап.

Как это наблюдалось неоднократно в ходе научно-технического прогресса, устаревшие формы уклада не отмирают безвозвратно (по крайней мере не сразу). Стиль “рассказывания историй” безусловно не умрёт, как не умрут “твёрдые копии” печатных изданий, хотя возможно и поменяют бумагу на какую-то другую основу, более соответствующую требованиям будущего. Никуда не денутся (по крайней мере в ближайшем будущем) художественные произведения и интеллектуальные эссе. Однако, если появится платформа (или платформы), которая фундаментально решит все упомянутые проблемы (а то что она/они появится, в этом нет сомнений и, более того, уже сейчас обозримы её/их технологические контуры) по доходности и статусу именно традиционных новостных изданий будет нанесен ещё один мощный и окончательный удар.

Описав проблемы “старых медиа” тема антиципации “новых” будет недостаточно раскрытой, без обзора контуров последних. То, что “новые медиа” будут представлены одной или несколькими глобальными социальными платформами, реализующими процесс информирования в исполнении нескольких ролей участников с реализацией соответствующих новостной специфике интерфейсов, логик и представлений — это, в известной степени, очевидно. Инновационными же будут ряд свойств и возможностей:

1. Публиковать новостные посты (“репорты”) о событиях смогут не только люди, но и соответсвующие цифровые системы (независимо от класса и вида), имеющие доступ к платформе и реализующие требуемый протокол взаимодействия.
2. При обращении к искомой теме или термину (аналогично поисковому запросу в поисковиках) пользователь будет получать не список интернет страниц в поисковой выдаче (на которых встречалось упоминание термина), а текущее актуальное состояние темы/термина и последние связанные с ними события. При необходимости пользователь может декомпозировать полученные информационные элементы, углубляясь в стек (предисторию) темы, расширяя тем самым границы контекста текущего состояния.
3. Платформа будет поддерживать различные режимы и форматы представлений информации, начиная с лаконичных (инфолент, подобных биржевым сводкам) и заканчивая традиционным текстовым. Также платформа будет иметь возможность вывода информационного потока на различные типы устройств с экраном (смарт-ТВ, смартфоны, планшеты, панели, борды, и т.п.), другими интерфейсами realtime-представлений и в различные операционные и виртуальные среды.
4. Платформа будет реализовывать систему персонализации и фокусации (как в перманентном “интеллектуальном режиме”, так и предоставляя инструменты/методы ручной и/или непосредственной настройки), адаптируясь под запросы и потребности конкретного пользователя и, в случае необходимости, руководствуясь временными особыми приоритетами (например, в случае чрезвычайной ситуации, официальных объявлений, экстренных событий, т.п.).
5. Платформа будет универсальным (по масштабу, инструментам и способам доставки информации) средством realtime-информирования с полным охватом пространств где присутствует человек, его аватары и другие действующие агенты (реальные роботы, дроны и виртуальные субъекты).
6. Платформа создаёт общее и единое информационное пространство цивилизации, фактически информационную “модель сверхреальности” (онтологически являясь техническим воплощением активной коллективной памяти современной человеческой цивилизации).
7. Бизнес-модель платформы предоставит возможность заработка на создании контента на “постоянной” и “дополнительной” основе, компенсировав таким образом кризис на рынке труда профессионалов деградирующей медиа-новостной индустрии.
8. На определённом этапе развития платформы, уходя от проблем фонетического письма и с целью унификации восприятия информации (независимо от языка пользователя), будет внедрена специально разработанная знаково-семантическая (пиктографическая) “письменность” для информационных сообщений, что сделает эти сообщения ещё более лаконичными и информативно-ёмкими.
9. Платформой будет реализован функционал массового общественно-политического реагирования на определённые информационные поводы, а также системы обеспечения принятия решений. В полноценном исполнении эти функции платформы могут воплотить действующий “институт”, который станет альтернативой неэффективной и забюрократизированной ООН.

Следует сказать, что представленные архитектурные контуры “новых медиа” являются революционными даже для Западных стран, о чём мы уже говорили, обсуждая фундаментальную связь между СМИ и политической архитектурой западных демократических государств. Тем не менее, деградация ожидает только определённые, устаревшие, несовместимые с требованием времени, элементы этой архитектуры. “Новые медиа” же могут (и должны) заместить такие концептуально прогнившие фрагменты, подняв демократический процесс на прогрессивно новый уровень. Соотвественно, воспринимать “новые медиа” и цифровой мир (олицетворённый сегодня Фейсбуком и прочими глобальными ИТ-компаниями) деструктивно могут лишь представители западных истеблишментов, застрявшие в мировосприятии, стереотипах и условностях середины прошлого века и/или обуреваемые жаждой мести за неспособность измениться, как следствие, потерянные в ходе цифровой революции статус и доходы. (К сожалению, как мы наблюдаем, сегодня таких “застрявших” большинство. Но ситуация с каждым годом будет изменяться.)

Эти же “новые медиа” станут непреодолимым препятствием для деспотий (РФ и Хины). Действительно, технологию и концепт сервиса можно легко скопировать (на чём, собственно, и строятся их достижения). Но, для задач пропаганды, массового контроля и манипулирования больше годятся традиционные СМИ (и как парадигма, и как набор доступных технологических решений). “Новыми медиа”, вероятно, тоже можно будет манипулировать, тем не менее не в таких масштабах и со значительно большими усилиями (при более низком итоговом эффекте). Однако, элементы п.9 “новых медиа” (которые можно назвать элементами “инновированной демократии”) с деспотиями, охлократиями и клептократиями органически несовместимы. Даже с модернизированными. По этой причине “новые медиа” могут стать тем элементом цивилизационного лидерства без которого Западному миру грозит идеологическая коррозия, деградация и уход с лидерских позиций (за чем последует обрушение глобальной цивилизации до уровня техно-средневековья и торжествующего мракобесия).

В любом случае, картина будущего, при понимании контуров “новых медиа”, становится менее туманна. Так же, как становится ясно, что “новые медиа” — это не совсем обычные “стартапы” (хотя на начальном этапе, как и в случае с Фейсбуком, будущая значимость и масштаб технологии могут сразу не просматриваться). Однако, следующий этап цифровой революции, на этот раз медиа, может оказаться более чем увлекательным. И понятно почему. Изменение политической архитектуры — это всегда захватывающий процесс, дающий новое дыхание и обновление. (Впрочем, иногда безопаснее захватываться подобными процессами, созерцая их ретроспективно. Но в этом случае мы лишаем себя удовольствия участия и упускаем шансы, предоставляемые участием.)

Технологические стартапы могут возникать фактически с нуля, в заброшенном подвале, на чердаке или в старом гараже, без помпы и “чинов”. А затем, оперившись, они приносят “дисрупт” и изменяют ход цивилизации. Чертовки интересные времена нас ожидают. Новые времена, новые медиа, новая игра. С мегаставками. Игра тысячелетия.